ВНЕБЕСА

      Сначала они задержались, подбирая к Светулькиному платью правильные гольфы, потом застряли в пробке на МКАДе, затем потеряли почти час на КПП, и, само собой, опоздали совсем уже неприлично.  Юлька бушевала, едва удерживая злость внутри.

- Здравствуй, милая, - сказала она дочке звенящим голосом. – Ты пока беги и поздоровайся с ребятами, ладно? Я тебя тотчас догоню. Мне нужно кое-что объяснить твоему папе.

      Виталик виновато моргал.

- Мамочка! – закричала Светулька. – Мамочка, какая же ты красивая! А Полинка сегодня здесь? И Игорёк здесь? Сегодня же вторник?

      Юлька выпрямилась, словно из звенящей пружинки превратилась в звенящую проволочку.  Виталик и без дочкиных подсказок видел, что она очень красивая.

      Светулька со всех ног помчалась туда, где за белоснежными облаками была в этот вторник оборудована детская площадка: четырёхместные качели, две горки с тоннелями, лазательная конструкция вроде шведской стенки и настоящая ярмарочная карусель с музыкой, конями и зебрами.  Детские игры на площадке были в самом разгаре; Виталик со Светулькой и впрямь жутко опоздали.

      Он виновато протянул к Юльке руки, но, как и всякий раз в течение последних двух месяцев, будто наткнулся на незримую стену.

- Сегодня вторник, Виталий, - сказала Юлька, не сделав ни малейшего движения навстречу его несостоявшимся объятиям. – Сегодня именно вторник, уважаемый Виталий. И всем вокруг это хорошо известно. Даже вашей пятилетней дочери это хорошо известно, в чем мы только что могли убедиться.

- Прости, - прошептал Виталик. – Сначала мы выбирали гольфы, потом застряли в пробке на кольцевой, потом…

      Юлька почти закричала:

- У меня есть судебное решение видеться с моей дочерью по вторникам, раз в неделю, до достижения ею шестилетнего возраста. Сегодня вторник, и ей ещё нет шести лет! Если ты не забыл, ей только пять.

- С половиной, - зачем-то вставил Виталик и прикусил себе язык.

      Юлька чуть не взорвалась бешеной бомбой, Виталик жутко испугался, но в последний момент она сумела взять себя в руки и буквально окуталась облаком грусти, гася в этой грусти свой гнев.

- У нас со Светкой есть ещё целых полгода, - сказала она со слезами в голосе. – Целых полгода, целых шесть месяцев, целых двадцать пять вторников, пусть даже и один раз в неделю. Двадцать пять вторников, слышишь?

- Прости, - сказал Виталик и, кажется, тоже заплакал.

      Светулька, раскачиваясь на качелях до самого неба, оглянулась на родителей с самого высокого верхнего верха. Она хотела помахать им рукой, но решила быть осмотрительной и не рисковать понапрасну, особенно, когда так стремительно мчишься сквозь облака.

      Игорёк с Полинкой весело хохотали, кружась на карусели.

- Прости, - в третий раз сказал Виталик. – Мы больше никогда-никогда не будем к тебе опаздывать. Мы будем приезжать каждый вторник к самому открытию. И даже на полчаса раньше.

      Незримая стена разделяла их и не давала возможности коснуться друг друга.

      Светулька ещё раз взглянула на родителей, и ей сверху показалось, что у них всё хорошо.

- И после того, как Светке исполнится шесть лет, мы всё равно будем к тебе приезжать, - сказал Виталик. – Пускай только попробуют нас не пустить.

- Вас не пустят, - сказала Юлька. – Мы оба знаем, что вас не пустят.  Ей можно только до шести лет. Тут всё строго.

      Виталик отважно пожал плечами, но всё же кивнул. Они помолчали.

- А ты-то как? – спросила Юлька. – Закончил книгу?

      Виталик помотал головой:

- Нет. Не успеваю я с книгой. Руки не доходят. Никак не получается выкроить время. Зато всё остальное успеваю. Я очень хорошо справляюсь, правда. Ты не волнуйся.

      Юлька, улыбаясь, становилась ещё красивее. Даже если улыбка была наполовину грустной.

- Я знаю, любимый, что ты хорошо справляешься. Но я всё равно волнуюсь. И я буду волноваться, потому что не волноваться я не могу.

      Виталик поднял было руку, но прошипел что-то сквозь зубы и даже спрятал руку за спину.

- Ну, тогда хотя бы не грусти, - попросил он.

- У меня не получается не грустить. Потому что мне очень грустно. Я могу видеться с дочкой только один день в неделю. А мне хочется видеться с ней каждый день. Не только по вторникам. А ещё и по средам, и по четвергам, и по пятницам, и по субботам. И по воскресениям.

      Виталик шмыгнул носом, сглатывая слёзы, и посмотрел на жену.

- Это невозможно, душа моя, - сказал он. – Нам с тобой однозначно объяснили, что здесь не может быть никаких воскресений.

- Я знаю, - ответила Юлька.

- Ты умерла два месяца назад, - сказал Виталик, стараясь говорить твёрдо и нежно.

- Я знаю, - ответила Юлька. – Грёбаный рак.

      Она полетела в сторону детской площадки, пряча свою грусть подальше от дочкиных глаз.

- Мне и о вторнике едва удалось договориться, - пробормотал Виталик вслед Юльке очень тихо, чтобы она, не дай Бог, не услышала. – Знала бы ты, чего мне это стоило.

      Он посмотрел на свои руки и в очередной раз пересчитал отсутствующие пальцы. Четыре на правой и три на левой.

- Это очень хорошо, что ты не знаешь, чего мне это стоило, - сказал он и кивнул сам себе.

      Потом уселся, прислонившись спиной к незримой границе, и стал ждать, когда закончится вторник. И мечтая, что вторник будет длиться долго-долго, до самого воскресения.