3.

                До половины седьмого часа утра, времени своего обыкновенного пробуждения, Кушим так и не смог заснуть. Ворочался с боку на бок, крутил подушку в поисках прохладного уголка, комкал ногами одеяло. Замирал, прислушиваясь. Раздражала непривычная тишина; ныло повреждённое плечо. Много лет назад Пустота подкралась со стороны холма и украла у Кушима Ручей. До того случая Кушим и не предполагал, что Пустота может быть коварной. Ручей всегда был ему надёжным товарищем и помощником; снабжал чистой водой, пару раз в неделю подбрасывал к рациону Кушима свежую рыбу или дюжину раков, вечерами разговаривал с Кушимом и был гораздо словоохотливее ворона. Тем вечером после работы Кушим отправился к Ручью поболтать и смыть с себя сегодняшнюю усталость. И вдруг увидел, как Ручей падает в Пустоту сразу в трёх местах, куда Пустота ухитрилась подобраться вплотную, пока Кушим латал край Земли с другой стороны своего участка. Больше двух часов Кушим сражался с Пустотой – тягал огромные валуны, сорванной с себя рубашкой подтаскивал мелкий щебень, собственным телом затыкал промоины в береге. Кушим повредил что-то внутри правого плеча, не считая полусотни других травм и ранений. Ручей канул в Пустоту. Кушим, задыхаясь, бросился в Дом и выхватил из оружейного сейфа свой Револьвер, доставшийся ему от отца в те времена, когда отец ещё был. Револьвер всегда содержался в безукоризненном порядке, снаряженный и смазанный. Кушим вернулся к опустевшему руслу Ручья. Поврежденное плечо могла помешать верному прицелу, и Кушим перехватил Револьвер левой рукой. Стрелять левой рукой никогда не было для него проблемой, но в ту ночь это дало Кушиму дополнительное мгновение, чтобы понять, что высадить шесть пуль в Пустоту – это глупое мальчишеское расточительство. Патроны такого калибра на Земле уже давно не производились, достать их было чертовски трудно, а производить кустарным способом значило подвергнуть единственное своё оружие неоправданному риску повреждения. Кушим стоял на камнях, которые ещё несколько часов назад были берегом Ручья, держал Пустоту под прицелом Револьвера и молчал. Револьвер в его левой руке не дрожал. Правое плечо пульсировало болью, отдававшейся по всему телу. Жутко хотелось курить. «Интересно, - подумал Кушим. – А что, если мой соперник вовсе не Пустота? Вдруг мой соперник – сам край Земли? Вдруг именно край Земли наступает на меня и на всех, кто у меня за спиной? А Пустота просто заполняет освободившееся пространство? Вдруг Пустоте вообще наплевать на людей, а вот Земле мы давно надоели? Хотя, в любом случае, завтра поутру мне нужно вставать с кровати и работать. Так? Точно так».

Через какое-то время Кушим вернулся в Дом, вычистил и убрал на место Револьвер, сунул грязную порванную одежду в стиральную машину и голый вышел на крыльцо. Две луны медленно вращались над плоскостью Земли и отражали от двух спящих солнц достаточно света, чтобы на мили вокруг можно было отчетливо рассмотреть израненное, окровавленное, готовое к бою тело Кушима. Смотреть, правда, было некому. Разве только Ворон, укрывшись где-нибудь на склоне холма, мог разглядывать Кушима своими немигающими глазами.

                В ту ночь Кушим был на много лет или даже десятилетий моложе, чем сегодня.

                И с той ночи каждое чёртово утро у него ныло повреждённое плечо. Повреждённое в проигранной битве за Ручей.

                Тут внутренние часы сказали Кушиму, что уже утро, что уже половина седьмого часа. Пора было вставать.

                Кушим с облегчением откинул одеяло и выбрался из постели.